На следующий день предстояли дружеские состязания. Дело в том, что накануне в офицерском салоне в "Мейфилде" командир флотилии вызвал на борьбу Трипольского. При этом он предложил неизвестный нам вид борьбы - не то японского, не то индийского происхождения. Суть такой борьбы заключается в том, что противники ложатся головами друг к другу и, упершись плечами, соединяют руки. Затем, заложив ногу за ногу противника, борющиеся стараются перетянуть друг друга через себя. По окончании борьбы победитель садится верхом на побежденного. И хотя Трипольский был выше ростом англичанина и много тяжелее его, тем не менее он несколько раз кубарем летел через худого, но жилистого командира флотилии. - Мистер Трипольский, завтра вы имеете шансы выиграть. Будем играть в футбол... - Это ведь английская игра, - развел руками комдив, - почему же мы имеем больше шансов? - Наши офицеры играют плохо... Комдив принял вызов командира флотилии, и мы начали готовиться к матчу. Самое главное было усвоить правила игры. С футболом был знаком у нас только физрук дивизиона лейтенант Падчин. Он составил чертеж с размещением игроков на футбольном поле и вручил каждому из нас написанные им правила игры. Закончив служебные дела, я закрылся у себя в каюте и начал готовиться к предстоящему матчу. Но вскоре ко мне пришел матрос Архипов, бывший рабочий тульского оружейного завода. Он принес английские газеты и сказал, что меня хочет видеть какой-то американский офицер. Через минуту я увидел франтоватого лейтенанта американского флота. Он был чисто выбрит и распространял вокруг пряный запах кэпстена [сорт табака]. - Лейтенант Гильтон, господин капитан третьего ранга! - отрекомендовался вошедший. Мы познакомились. - Я имею удовольствие доложить вам, - заговорил американец, - что завтра на стадионе старший по чину на рейде, контр-адмирал американского флота Аллан Стикер назначил состязание по боксу. Победителю будет вручен приз. Боксеров выставляют корабли союзных держав, пользующиеся гостеприимством в этом порту. Как организатор, я должен знать, будет ли выставлен от русских боксер. С боксом у нас на корабле дело, признаться, обстояло еще хуже, чем с футболом. Я мысленно перебирал имена матросов и старшин своего корабля. Хорошие, крепкие ребята, занимаются спортом, но боксеров нет. А ведь для участия в состязаниях надо знать все тонкости этого вида спорта. Словом, пришлось сказать американцу, что как легкоатлеты, борцы, гиревики мои матросы могли бы участвовать в состязании, но по боксу специалистов нет. - Весьма сожалею, - учтиво ответил американец и удалился. - Жаль, что у нас нет боксеров. Опозорились в чужом порту, - сказал я Архипову, как только ушел Гильтон. - Как же, боксеры у нас есть, да только не тренированные... нельзя без тренировки выступать. - Кто же? - А хотя бы Иван Откушенный. Да, наверное, и еще есть. Иваном Откушенным на корабле прозвали торпедиста Грачева. В дни Севастопольской обороны он воевал на сухопутном фронте. В одной из рукопашных схваток фашист откусил ему пол-уха. - Ну какой он боксер? Дал откусить свое ухо какому-то шалопаю... - Ведь против него было восемь гитлеровцев. Он уничтожил семерых, а восьмой, когда Ваня прижал его, хвать за ухо... ну и откусил. Что с него, фашиста, спросишь? Я приказал вызвать Грачева. Вид у него был далеко не спортивный. - Не умею я. Так, баловался, - неуверенно сказал матрос, озорно сверкнув при этом карими глазами. - Вот Алеша немножко может... - Архипов? - переспросил я. - Но его тоже, по-моему, нельзя выпустить: побьют, осрамит нас, - и Грачев посмотрел на дверь, в которую только что вышел его друг. На другой день рассыльный старшего на рейде принес несколько пригласительных билетов на состязание. Я роздал их свободным от вахты. Люди начали готовиться к увольнению с корабля - гладить брюки, фланелевки, бушлаты, чистить ботинки. Один билет я оставил у себя и спросил Архипова, не хочет ли и он пойти посмотреть настоящий американский бокс. - Товарищ капитан третьего ранга, - замялся матрос, - я немного занят сегодня... За мной комсомольский должок: надо написать передовую в стенгазету. Работенка часов на пять. Это ведь не узлы вязать, малость посложнее... - Знаю, что сложнее и что легче. Мне тоже сегодня предстоит тяжелое испытание. Мы будем играть в футбол с английскими офицерами. - Как? Кто с кем, товарищ командир? - Наши офицеры будут играть против английских. Я участвую... - Так... вы же не тренировались, товарищ командир, как же можно? Каким же номером вы играете, можно узнать? - Номера не помню, а называется это хаубегом... - ответил я, предварительно заглянув в шпаргалку. - Хаубеком, - поправил матрос и едва удержался, чтобы не рассмеяться. - А раньше вы играли в футбол? - Нет. Пожалуй, это единственный вид спорта, которым я никогда не интересовался. По-моему, и остальные офицеры... большинство из них никогда не играло. - Интересно, как вы будете играть... Они ведь забьют вам не меньше ста голов. - Ну, сто, может быть, и не забьют... - Все равно выиграют они... Товарищ командир, а мне можно прийти посмотреть, как вы будете играть? - Вам?.. Пожалуй, нет. Вы лучше занимайтесь своим боевым листком. На стадионе и без вас будет много зрителей. А после обеда пойдем смотреть бокс. Я думаю, там будет поинтереснее... Архипов нехотя пошел в матросский кубрик, а я направился на спортплощадку "Мейфилда", где был назначен сбор футбольных команд офицерского состава флотилии. Командир флотилии выступал в роли вратаря английской команды. Волей-неволей Трипольскому тоже пришлось получить такой же высокий спортивный пост. Когда все собрались, команды направились на стадион, и игра началась. Первые же минуты игры показали, что как футболисты мы и англичане стоили друг друга, - недаром облепившие ограду стадиона мальчишки громко смеялись над нами и то и дело скандировали что-то. Подобно своим товарищам, я носился по полю за мячом, с размаху налетая то на своего игрока, то на противника, падал, вскакивал и снова падал. Мяч ударялся о мою голову, я задевал его руками, но ногой ни разу так и не смог его ударить. - Не бегай по всему полю! - время от времени напоминал мне Паластров, игравший центра нападения, - держись своего места! И действительно, забыв о том, что было написано в шпаргалке Падчина, я вошел в азарт и вовсю гонялся за мячом. Один раз я даже влетел вслед за мячом в свои ворота, сбив с ног растерявшегося Трипольского. - Спокойней! - не на шутку рассердился комдив. - Что ты носишься? Да и глаза у тебя безумные, как у Ивана Грозного, убившего своего сына! В конце концов мне надоело получать толчки и удары, и я начал подумывать о том, как бы улизнуть с поля. Но неожиданно состязание окончилось. Оказывается, у судьи остановились часы, и мы играли лишних полчаса. - Счет пятнадцать - семь в пользу русских! - торжественно провозгласил судивший игру англичанин. После матча обе команды долго изучали полученные синяки и кровоподтеки. - Поздравляю вас, коммодор Трипольский, - первым подошел к нам командир флотилии, - вы блестяще отбивали мячи! - Это не я, - смеялся комдив, - мяч сам ударялся об меня и отскакивал. Я его ни разу так, и не смог поймать руками... - Вот кто лучше всех играл, - нашел меня глазами командир флотилии, - это он помог вам выиграть... - Да я же ни разу не ударил по мячу, мистер... - Это не важно! - перебил меня англичанин. - У вас был такой страшный вид, что наши офицеры как зайцы убегали от вас... - Он и своих пугал не меньше, - вмешался Паластров, рассматривая свою поврежденную ногу, - по-моему, меня искалечил именно он... За воротами стадиона меня встретил матрос Архипов. - Ну как? Проиграли? - спросил он. - Выиграли! - Не может быть... - Что за неверие в силы своего начальства? - шутил я. - Вот пойду умоюсь, оденусь, приведу себя в порядок, затем пообедаем и снова пойдем на стадион, понятно? - Так точно, товарищ командир! - И Архипов вприпрыжку помчался к своим друзьям сообщить необычайную новость: наши выиграли футбольный матч. После обеда часть офицеров и группа матросов и старшин пошли по приглашению американцев смотреть соревнования по боксу. У входа на стадион нас встретила группа девушек. Они собирали пожертвования в пользу жителей, пострадавших от фашистских бомбардировок. Мы вручили им небольшую сумму, прошли на свои места и увидели, что опоздали. Начался уже последний раунд. Произошла ошибка: американский лейтенант неправильно указал время начала матча. Мы увидели последнюю встречу. Выступали американец и голландец. Прозвучал удар гонга, соперники, как полагается, пожали друг другу руки, и бой начался. Американец сравнительно быстро победил противника. Судья подошел к победителю и высоко поднял его руку. Затем на ринг взбежал лейтенант Гильтон и крикнул в микрофон: - Победителем состязаний по боксу объявляется американский моряк! Эта победа тем знаменательнее, что здесь, как видите, нет профессионалов-боксеров... Я переводил речь Гильтона своим матросам. - Если Джим Оули, сегодняшний победитель, - продолжал Гильтон, - раньше дрался на спортивных встречах в Америке, то теперь он простой воин-моряк, любящий спорт, как и все американские моряки. - А будто остальные не любят спорт, - проворчал Архипов. - Спорт и мы любим, а все-таки с боксом у нас на корабле плоховато, заметил я. А Гильтон между тем говорил: - В состязаниях принимали участие моряки всех союзных кораблей, находящихся в настоящее время в порту. Только русские не выставили своих боксеров, несмотря на наше приглашение. Американец откашлялся и продолжал: - Прежде чем вручить победителю денежный приз, я объявляю еще раз: не желает ли кто-нибудь из публики оспаривать приз победителя? Если есть такой, то прошу на ринг! Я перевел эти слова Архипову. Он вдруг встрепенулся и, глядя мне в глаза, умоляюще сказал: - Товарищ капитан третьего ранга, разрешите! - Что разрешить? - Разрешите драться с американцем! - Так вы же не боксер? - Конечно, не профессиональный боксер... Но кое-что в этом деле кумекаю... У нас в Туле при заводском клубе был кружок, я занимался... Прошу разрешения, товарищ капитан третьего ранга!.. - А не подведете? - нерешительно спросил я. - Помните, здесь дело идет о чести флага. - Знаю, товарищ капитан третьего ранга. Позволите? - Подведет, товарищ командир, наверняка подведет, - вмешался Иван Откушенный, - нет у неге тренировки. Нельзя так идти, Алексей! - Ты за собой смотри, - метнул в его сторону злой взгляд Архипов, - а то дал какому-то шалопаю ухо съесть... Архипов передал мне на хранение свой комсомольский билет и побежал на ринг. Лейтенант Гильтон объявил, что один из русских матросов изъявил желание участвовать в финальном состязании с победителем. В его голосе и в жесте, которым он указал на Архипова, сквозила ирония. По трибунам пронесся гул. Архипов рядом с рослым американцем выглядел маленьким и очень юным. Американец начал бой в быстром темпе. Он наскакивал на своего низкорослого противника и с первых же минут стал его одолевать. Удары американца заставляли Архипова переходить к обороне. Сам он наносил редкие и слабые удары. - Ну что он полез против профессионала? - нервничал Грачев. - Подожди! Алешка ведь ловкий. Он еще покажет этому верзиле! - успокаивали Грачева другие матросы. Видно было, что и они переживают за Архипова. - Спокойнее, товарищи, спокойнее! - то и дело говорил я матросам, тщетно стараясь скрыть собственное волнение. В публике все чаще раздавался смех. Смеялись над Архиповым. Мы чувствовали себя неловко. Но вот первый раунд закончился. Удар гонга... Наш Алеша уселся на стул. Его обмахивали полотенцем, предлагали воду. И он, как настоящий боксер-профессионал, не пил, а только полоскал рот. Во втором раунде американец нанес Архипову удар такой силы, что матрос бессильно повис на канате. Мы вздрогнули. Неужели конец? - Алеша! - вскочил с места Грачев. - Товарищ командир, разрешите я пойду... - Садись, сумасшедший! - Матросы силой усадили Грачева на место. - Русские волнуются, - объявил между тем в микрофон лейтенант Гильтон, - у них, видимо, есть для этого основания... Смех на стадионе усилился. Смеялись, глядя в нашу сторону, почти все присутствующие. Я раскаивался, что разрешил Архипову выйти на ринг. Однако до поражения не дошло. Архипов пришел в себя и устремился в атаку. Нам показалось, что с каждой минутой у него прибавляются силы. Он наносил противнику удар за ударом. Ответные удары приходились в воздух. Зрители смеялись снова, но теперь уже не над Архиповым, а над долговязым американцем. Архипов дрался все энергичнее. И вдруг произошло невероятное: все увидели растянувшегося на ковре американца. Судья стал считать секунды. Удар пришелся точно. Нокаут! Американец не поднялся с ковра. К нему подбежал врач. Судья-американец с деланой улыбкой поднял вверх руку победителя. Стадион зааплодировал. Победителю был вручен пакет с двадцатью фунтами английских стерлингов. Усталый, но с торжествующей улыбкой, Архипов пробирался к нам через ряды зрителей. Все смотрели на него с любопытством. Мы поздравили товарища и пошли к выходу. Больше всех ликовал Грачев. Он целовал своего друга и твердил, что ни минуты не сомневался в его победе. За нами устремилась толпа. Но вот Архипов увидел девушек, собиравших деньги в пользу мирных граждан, чьи жилища были уничтожены фашистами, и остановился. - А зачем они мне, английские фунты, товарищ командир? - вслух размышлял Архипов. - Мне они вроде бы ни к чему. Он знаками подозвал девушек и вручил им пакет с деньгами. Толпа проводила нас криками одобрения.

Итак.
Озарение команды NYGM-TW, что только в движении лодка не тонет и лишь гидропланы(горизонтальные рули если проще) не дают ей пойти на дно, конечно же, неверно.
Существовало немало конструкций ПЛ вообще без гидропланов или частично без них(например без передних), что не мешало этим лодкам чувствовать себя уверенно в воде. К тому же площадь гидропланов настолько мала, что лишь с набором приличной скорости они могут оказать на плавучесть серьёзное влияние.
При постройке мода RUD я взяла за основу подсмотренное на сабсиме чьё-то примерное вычисление давления гидропланов в 7% веса ПЛ на максимальной скорости. При скорости 1 узел это давление равно 0,4% от веса ПЛ. Оспаривать эти цифры или не принимать их мне сложно - я вообще не понимаю, как это считается 
Кто дружен с физикой, математикой и гидродинамикой, тот мог бы провести свой расчёт - я с удовольствием подправила бы RUD по этим данным и, я уверена, все этому человеку были бы очень благодарны.
Но мы ушли в сторону))
Конечно, самое главное, что влияет на плавучесть это не рули а приведение лодки к нулевой плавучести т.е. дифферентовка.
Удифферентовки может быть две - в статике и в движении.
С первой всё понятно - удифферентовали лодку на глубине, скажем, 20 метров и дело в шляпе! Пока не изменится её масса или температура и солёность забортной воды лодка будет "висеть" на заданной глубине сколь угодно долго.
Перед атакой немецкие лодки(а скорее все ПЛ тех лет) так удифферентовывать не имело смысла.
Причин на это несколько:
1. БД велись, в основном, в Атлантике и Северных морях с очень неспокойной водной поверхностью, что заставляло подвсплывать на чуть меньшую глубину для наблюдения за целью. На такой глубине при выходе хотя бы пары торпед из аппаратов неизбежен подъём из воды носа лодки, а поскольку заполнение торпедозаместительных систерн довольно шумное и не быстрое занятие, риск быть обнаруженным велик.
2. При даче хода ситуация гораздо усложняется. Это на современные действительно подводные лодки с обтекаемыми китообразными корпусами при даче хода на носовую часть этого корпуса и сверху и снизу действуют примерно одинаковые силы.
А в те годы лодки были ныряющими. БОльшую часть жизни они проводили на поверхности и их обводы были спроектированы для достижения максимальной мореходности в надводном положении. И при начале движения такой лодки под водой вся нижняя передняя часть корпуса срабатывала как огромный гидроплан, поднимая нос на поверхность. Если прибавить к этому то, что винты значительно ниже центра лодки и близки к линии киля, днище гладкое, а на палубе создающие огромное сопротивление рубка, орудия, шпигаты, щели, перила - вращающий момент был просто колоссальным, выталкивая нос лодки на поверхность. И уж стрелять в таких условиях, облегчая нос ещё на пару тонн было просто безумием.
Как теперь с этим борются мы знаем: большое водоизмещение, при котором выход даже пяти торпед есть ничтожная потеря веса, гладкие обводы сверху/снизу, винты(винт) по центру - и вот удифферентованная без движения лодка при даче хода не меняет глубину.  Правда такая схема очень ухудшает надводную мореходность – современные субмарины и на одном реакторе подводно развивают такую скорость, какую не могут набрать надводно на обоих))
Но кому нужна теперь эта надводность??
В те годы на тех ныряющих лодках приходилось действовать иначе - зная, что козырь лодки движение, и после залпа неизбежно придётся менять позицию для ухода или выхода на новую цель, ещё до залпа в носовые принимали несколько лишних тонн воды,  т.е. вывешивали  ПЛ с приличным дифферентом на нос, носовые же рули перекладывали на всплытие и балансируя ими давали самый малый ход. Теперь при залпе парой торпед достаточно быстро выровнять рули и лодка никуда не выныривала.
Только и непосредственно перед началом маневренного подводного боя немецкие командиры приводили лодку к отрицательной плавучести с дифферентом на нос.
И именно при этом "рецепте" создаётся видимость, что лишь гидропланы не дают лодке утонуть и с остановом винтов лодка немедленно начнёт идти на дно.